Грустные истории о любви

Ах, как любила Ольга его, своего Григория!.. Впрочем, называть своим его можно было с большой натяжкой, ибо имел он жену и сына. А ее, Ольгиным, становился лишь вечерами, когда тайком от людских глаз свиданьичали они на полевых дорогах да сельских окраинах. То была грешная любовь, не имеющая перспективы, поскольку он не хотел уходить из семьи, а она и не питала никаких надежд на это. Но им было хорошо вдвоем, и с каждой встречей она все крепче привязывалась к Григорию. Он стал солнцем в ее оконце. Ах, как же все-таки она его любила!.. До такой степени, что пренебрегла людскими пересудами, осуждением родных, неприятием строгого отца и печалью матери. И это в деревне, где от любопытных глаз не укрыться, да и осуждающую правду прямо в лицо языкастые кумушки-голубушки, не стесняясь, выскажут. Поди возрази и оправдайся, когда под твоим сердцем уже стучит настойчиво маленькое сердечко.

Она радовалась той новой жизни, которую ей вскоре предстояло дать. А Григорий растерялся поначалу. Ему не хватило духу признаться, наконец, самому себе, что люба его сердцу эта высокая смуглянка, что маются давно в разладе и он, и его жена, потому и потянуло к той, которая души в нем не чаяла. Неоднократно после очередной размолвки порывался он уйти, только всякий раз натыкался на светлый умоляющий взгляд уже взрослеющего сына. Переступить через его доверие так и не смог.

Второго сына подарила ему смуглянка жарким июльским днем. Своего первенца она назвала именем любимого.

Он навестил ее в сельской больнице на второй же день и под откровенно любопытные взгляды односельчан неловко протянул небольшой букетик незабудок. С того самого их луга, щедро усыпанного этими голубоглазками и хранившего тайны их встреч. Малыша Григорий признал и не стеснялся даже на людях проявлять к нему отцовские чувства. Оба его сына, рожденные разными матерями, были удивительно похожи. Только вот Ольга, чутьем взрослеющей жен-
щины осознавшая невозможность что-то изменить и построить свое счастье на осколках чужого, всю свою любовь перенесла на сына. Их встречи с Григорием стали редкими, а потом и вовсе прекратились. Свое отчаянье от безысходности он топил в рюмке, которая однажды и привела к непоправимому. Только этим несчастья его семьи не завершились — роковой стала автопоездка и для его жены. Их сын в поисках счастья уехал из деревни. Быльем поросла некогда досмотренная усадьба.

Потеря Григория саднящей раной жила в сердце Ольги. Ни время, ни житейские заботы не гасили ее тоску и печаль. Только сынок, его точная копия, скрашивал одинокую жизнь Ольги. Он был ее единственной надеждой на спокойную старость... Беда пришла в ее дом нежданно-негаданно. Никогда не болевший и не жаловавшийся на недомогание крепыш Гриша с вечера почувствовал себя плохо, однако вызвать «скорую» не позволил. А утром уже было поздно...

Ольга превратилась в тень. В черных одеждах ежедневно утром и вечером шла она к своему сыну, подолгу сидела возле свеже-насыпанной могилы, всматривалась в фотографию на железном кресте. Гришу похоронили недалеко от его отца, а потому Ольга заходила и к нему и обоим жаловалась на свое одиночество. Она потеряла смысл существования, уже не было ради кого жить и работать. И родня, и соседи пытались образумить ее, однако тщетно. На лугу Ольга рвала голубоглазые незабудки и несла их своим Григориям. В то утро она торопилась попасть к ним пораньше — то был день рождения ее сына. Привычно положив букетик вначале на могилу старшего, заторопилась к младшему и... чуть не обомлела: до боли знакомая мужская фигура в скорби застыла возле последнего пристанища ее сыночка... Нет, чуда не свершилось, из Вечности к живым еще никто не возвращался. Когда прошло оцепенение, Ольга наконец поняла, кто опередил ее. Сквозь свое горе она с трудом воспринимала сельские новости. И эту тоже осознала обрывками. Старший сын ее Григория вернулся в деревню, так и не устроив за все эти годы свою жизнь. Пока остановился у дальней родни.

Только кому нужен лишний рот? И вот он здесь, чтобы почтить память отца и брата. Впервые за столько тяжелых дней на сердце Ольги вдруг потеплело.

Она подошла к молодому мужчине и молча остановилась рядом. Каждый какое-то время думал о своем...

А потом он попросил рассказать ему все о ее Грише.

Солнце перевалило далеко за полдень, когда возвращались они в деревню. Крепкая мужская рука поддерживала ее натруженную, со вздувшимися венами руку. Внезапно появившийся на сердце комочек тепла не исчезал. На миг ей показалось, что горе, случившееся в ее жизни, просто страшный сон. К реальности ее вернул своей песней маленький жаворонок, который словно застыл над желтеющим вдоль дороги ржаным полем. Ах, как же любила она своих Григориев!

— Переходи, сынок, ко мне. Комната нашего младшенького свободна. Зачем тебе маяться одному? Отец с братом одобрили бы меня, — Ольга промолвила это почти скороговоркой, упреждая возражения. И когда их не последовало, с облегчением вздохнула.

С синеющих небес лилась на разомлевшую от июльского солнца землю удивительная песня жаворонка, как гимн всепобеждающей жизни...